Мы родились не в своё время, ты замечал? Правда, все это не совсем наше...

Твоё место в Лондоне во времена Шерлока Хомса, сигар, джазовых вечеров. Тайны, расследования, элегантность. Возможно, в тебе умер Хичкок. Я вижу как ты в длинном плаще, с зонтом под цвет шляпы летишь по улицам Лондона того времени. 

Ты должен был быть современником битлов... пластинки или дорогой бренди у камина... все это больше описывает тебя, чем нынешние достижения науки и экономики.

Мое место во время Французской революции. Центр Парижа, молодость бегущая в крови со скоростью кадров в фильме за которые борьба. Растянутые простыни с надписями «прекрасное время для революции», «мы слишком молоды, чтобы мириться с этим миром». Красный берет, сигареты, культ юности, цветочные магазины, бегом по Лувру с друзьями, визг, страсть, романтика.

Но мы родились сейчас. И мы оба чувствуем себя не комфортно в этом времени. Но знаешь почему мы родились именно сейчас? Мы нужны друг другу. Это была единственная возможность встретиться. Ты гасишь во мне революцию, а я учу тебя рвать джинсы. Такие разные встретились на нейтральной территории, учимся жить не в своём времени, воимя друг друга.

Потопив человека в себе, залив ему в легкие своё ледяное безразличие, отдающее тиной и песком, ты все равно остаёшься для него самым лучшим человеком. И тогда надо собрать всю волю в кулак и сделать себя самым большим негодяем для него. Он обидится, разочаруется в тебе и уйдёт. Так будет лучше. Он громко хлопнет дверью, что аж все картины вместе со стёклами окон, попадают со стен. Ты бережно поднимешь все на место, прикусив губу, говоря себе, так надо. 

Будешь выглядывать из окна каждое утро, смотря как ему плохо, но с каждым днём все лучше. Он встал на ноги, научился спокойно ходить мимо твоего дома. Повторяет себе «она не та, она худшее, что со мной было». Больно, но так надо. 

Идёт время, и вот он уже вовсе на тебя не смотрит. Так надо.

Сегодня, идя в школу, я заметила, как крепко он сжимал руку другой. Я была счастлива. Он справился. Его счастье стоило моего хамства. Оно спасло его. Оно вылило воду из его рёбер. 

Через много лет, он вспомнит меня, как юношеское приключение, как бурю, как стихию. Рассказывая своему сыну, он проговорит все что пережил, и поймёт, что я для него сделала. Что я не вытерла об него ноги, а спасла из горящего дома. 

Я рада, что ты счастлив, жаль, что я не могу тебе этого сказать. Слишком мало прошло для этого времени.

Когда-нибудь, мы все увидимся снова. Повзрослевшие, каждый со своим миром. Мы вспомним те планы про ночных вожатых, те медляки, те улыбки, работу спецназа и как вскрывались окна ножницами. Возможно, через много лет, мы не узнаем друг друга в толпе, ты помнишь как меня зовут? Да, да фамилия ещё такая, звучная, легче вспомнить прозвище... Сейчас мы молоды. Сейчас я пишу вам письма за тысячи километров, в разные города России. И знаете, я вас не забуду. Мы сломали систему. Мы тянем нити через расстояния и время. В маленькой питерской квартирке есть девушка, которая думает о вас. 

Давайте не будем взрослеть?

Давайте не забудем.

Друзей

Истории

Себя.

Я поняла что такое не оборачиваться на взрывы.

Это не когда ты- брутальный мужик из фильма, кинувший сигарету в облитую бензином машину и не дернувшийся от того что она разлетелась в дребезги. 

А это когда ты безумно хочешь обернуться, а нельзя. Когда уходишь от кого-то и хочешь узнать смотрит ли он на тебя или нет. Хочешь узнать, дрогнет ли он тебя, развернёт, поцелует. Ведь ваша встреча возможно последняя. Знать что сзади остаётся огромная часть твоей души, а ты не оборачиваешься. Взрыв, это человек от которого пахнет кирасиром. Человек, который поджигает в тебе огни.

Вечно молодые, вечно на чемоданах. Не телом, так душой. Дышащие метрополитеном и ночным асфальтом, душою в подворотне с разбитыми коленками и и дымом в волосах. Мы стремимся, мечтаем, творим. Ночью, быстро шагая, с наушниками на полную, с мыслями что хотят кричать в небо, переживая и думая что мир оборвался из-за одного звонка, мы чувствуем себя комфортней чем за шумным столом, жуя жареную картошку, переключая телеканалы. Мы влюбляемся и каждый раз как в последний, мы учимся кататься на скейте, разбиваем носы, ломаем рёбра, кто в драке, а кто парой слов. У молодости нет пола. В молодости мы все равны. Мы все курим, плачем, целуемся, переживаем, таскаемся по концертам, участвуем в слэме, сидим в час ночи на кухне, поем песни под гитару. У нас у всех трясутся ноги от внутренней боли, у всех ссоры, смех до боли в животе, мечты о своей квартирке с удобным диваном и высокими потолками, жизненные планы, слезы на глазах. Ещё не важно, мальчик ты или девочка. Мы в душе космонавты, пожарные, врачи и певцы. А на деле... На деле мы менеджеры, с десятилетнем стажем на одном месте если повезёт. Но все это ещё впереди, ещё не сломаны, ещё не повзрослели, верим. Глупые.

Я видела как люди тонут. Как они захлебываются в безразличии близких. Как постепенно, они погрязают и вот уже не видно даже рук, что размахивая в разные стороны молили о помощи. 

Когда впервые я увидела как человек тонет, я изо всех сил пыталась помочь, но все бесполезно, ведь на дно его тянула не я. Я лишь уходить под воду с ним. Взрослея, я все чаще вижу захлебывающихся людей. Но просто иду мимо. Это не в моих силах, помогать им, а ещё некоторым, это нравится, они сами привязывают к ногам камни и прыгают в воду. 

Есть люди которые тонули во мне, но об этом узнаешь слишком поздно. Они успевают нахлебаться твоей холодной безразличностью, она уже заполнена их лёгкие, в которых раньше были цветы, а сейчас в них ледяная вода. Когда тонешь, ты не веришь в это и усердно стараешься дышать, каждый раз надеясь что вокруг воздух, тот самый воздух, что поддерживал в тебе жизнь, но каждый новый вдох, наполняет лёгкие водой, что склеивает их изнутри. Однажды, я разговаривала с человеком, чьи лёгкие заполнены моим морем. Он смотрел прямо в глаза и его голос больше не дрожал при виде меня. Он сидел рядом и в открытую говорил спокойным тоном о том, как тонул. Он говорил об этом так, как будто рассказывал про свой завтрак или про прогулку до дома. Ему уже все равно. Мне не было стыдно или обидно. Мне было страшно. Я не заметила как человек умирал рядом со мной. Я жила привычной жизнью, а он дышать пытался когда я одевала белые кеды и убирала волосы за ухо. Я слушала его, а по коже бежала дрожь. Люди губят людей.

Мы гуляли по заливу, солнце садилось, а чайки ругались на ветер.

Я иду без наушников, ведь не позволю себе пропустить ни одного твоего слова. Мои романтичные настроения развевались на ветру как парус, двигая меня все дальше и дальше к желанию сжимать твою руку сильнее.

Ты не любишь останавливаться, тебе нужно постоянно чувствовать себя живым, свободным, движущимся... и мы идём, я провожаю взглядом идеальное место чтобы проводить закат за линию порта... Но мы идём дальше, как я могу отказать тебе в твоём любимом, в ощущении динамики.

Мы слишком разные, я мечтаю о горах, о рассвете на пляже, о прогулках по магистрали и о самых молодых и ламповых фотографиях. А ты не любишь все это, тебе не нужны мои стихи и мечты о будущем. Иногда меня пугает мысль о том, что именно тебе нужно. Я вижу лишь спорт и карьеру, желание доказать всему миру что ты лучший из лучших во всем. А я шагаю рядом думая о облаках и о том, как же им одиноко на небосводе... Для меня ты лучший. Только не понятно почему? 

Больше всего на свете я боюсь забыть. Забыть тебя, истории, людей, эмоции и чувства. Я записываю их и фотографирую. Я снимаю все что считаю важным и ярким по эмоциям. У меня много фотографий тебя. А ты не такой... Ты просишь телефон, включаешь камеру и фотографируешь камушки на фоне заката. А я понимаю, что красивее увлечённого тебя на фоне уходящего огненного шара ничего и нет. У тебя светится лицо золотой, а глаза горят бенгальскими огнями. Будь у меня в руках камера, я бы запечатлела этот момент. Ты выстраивал столб из камушков, поправлял их, менял ракурс, не думал обо мне. И я позволила себе задуматься о том, что ты не видишь как солнечные зайчики от воды и лучики солнца играют в моих волосах, как развивается шарф и улыбаются глаза. Ты никогда не поймёшь, зачем я закрываю глаза ветру. Чувство свободы. Прям как в горах, я переношусь туда. А открывая глаза я понимаю что запомнила этот миг навсегда. Тебе не важно гуляешь ты со мной или с лучшим другом, ты испытываешь одинаковые эмоции. 

Ты не находишь красивым вид нас со стороны, не боишься потерять этот момент в остальных мыслях и воспоминаниях. 

А мы идём, идем по песку... Ты говоришь про тренировки, а я молчу про тебя. 

Разное всегда притягивается, минус и плюс, полюса у земли, мы. 

Я люблю твою детскую улыбку и подход к жизни, люблю каждый твой недостаток.

Сейчас я люблю весь мир, я цвету в нем вместе с тобой.

Я опять влюбляюсь в сырой запах пустого метрополитена. Это место знает больше философских мыслей чем любой психолог или литератор. А я сижу в белых кедах и с растрёпанными чувствами, смотрю в искаженное отражение себя в окне. Наушники заглушают мир, но рывками шатающийся вагон напоминает о нем. Я тороплюсь, еду к своему будущему. День открытых дверей моего будущего вуза. Как же всё-таки интересно поворачивается жизнь. Что бы стать журналистом, я поступаю в аэрокосмического приборостроения. Космос... Я с детства не равнодушна к нему. Эти маленькие светлячки на небе. Я верю, что когда появляется ещё один мечтатель с красивой душой, загорается ещё одна звезда. Как это печально, осознавать что зачастую это просто свет, от уже потухшей звёздочки. Но в этот и есть романтика. Звезда появляется раньше чем душа мечтателя, получается, она появляется зная что в мире будет Ее человек. Она следит за тем как он растёт, учится понимать себя. А потом умирает оставляя лучик света, говорящий о том что в мире на одного человека больше. 

Звезды вообще удивительные создания. Они знают нас настоящих. Ведь мы ночью не носим масок. Ночью, обычная учительница младших классов, заходит в магазин за бутылкой красного, в лифте распускает ужасный пучок, Ее золотистые локоны падают на плечи. Заходит в квартиру к подруге, не отходя от двери она скинула с ног туфли и босяком пошла на кухню. И всю ночь она рассказывала какой у неё любовник и танцевала с бокалом под любимую песню эминима.

Все это видят звезды. А утром они прячутся за голубизной неба, что бы не стыдить нас за ночь. Они видят как люди плачут по ночам, как двое влюблённых сбегаю от родителей и лежат на крыше обсуждая почему мы все должны улыбаться когда в душе так плохо. Они видят первые поцелуи у парадной, они слышат самые искренние молитвы, они видят наши мечты, сны, мысли. Читают наши стихи на полях в тетрадях, слышат наши разговоры. И при всём при этом они молчат. Знают, что справимся. 

А я еду в метро и люди все при деле, такие важные, гордые. А у меня руки мёрзнут, я бы свалила все на давление, но я давно уже знаю что это от того что их греть некому. Возможно, я приеду и встречу там кого-то у кого давно уже руки горят, потому что ему некому отдавать их тепло. Я хочу в этот институт, потому что хочу жить заново. Я хочу быть в мире, где можно все с начала, где люди меня не знали ранее.

Я хочу путешествовать. Чтоб в машине с музыкой, ноги на торпеду и закат не помещающийся в лобовое стекло. Хочу ехать за водой. Ехать к ней. Будь то океан или просто дождь. Хочу в большом свитере лететь по автомагистрали. И не задерживаться дольше чем на неделю. Хочу увидеть этот мир. Хочу за руку идти по пляжу. Хочу костёр с гитарой. Ловить волосами и пальцами ветер. Замечать детали, как светится кожа под лучами восхода,и как же вкусно пахнет новая карта. Хочу спать в машине на обочине, в обнимку, на заднем сидении. Холодно, но зато уютно. Новые места, люди,и везде разный кофе. Хочу увидеть огромный ледокол, сплавляться по кваю, увидеть дальнегорск, ведь оттуда такие замечательные люди. Я буду искать своё место. Хочу смеяться в солнцезащитных очках зимой в машине. 

Хочу увидеть мир, а не его достопримечательности.

Давай уедем?

Мы можем сыграть тысячу ролей. Мы можем быть старой семейной парой, гулять с собакой, готовить вместе ужин,засыпать в обнимку под фильм, разбивать домашние дела- ты пыль, я полы. А можем, быть невероятными, нашедшими друг друга, в край скурившивимя, пьющими текилу с лаймом, целующимися в общественных местах так, что мамы прикрывают глаза твоим детям. Мы дерзкие, кричащие, сошедшие с ума от друг друга, с горящими глазами. Бежим за руку через зсд, ты хватаешь меня на руки, окружающие говорят: "сумасшедшие, нашли же друг друга, вот кто если не он будет так любить Ее, дерзить, лезть в передряги, скалиться на каждого кто просто посмотрит на неё. А кто если не она будет с такой нежностью и страстью его целовать и устраивать аферы чтобы все девочки вокруг поняли- он это Ее территория. Мне бы такую вторую половинку, но не справлюсь, я не вывезу такой импульсивности. Черт, как им повезло".

Мы можем быть друзьями. Смеяться над тем, как нелепо кто-то к нам лезет знакомиться, смотреть фильмы, обсуждать все на свете. Я выгоняю тебя из комнаты, переодеваясь, ты делаешь вид, что никогда в жизни не целовал меня и что не хочешь этого сейчас.

А ещё мы можем быть ласковыми. Ты целуешь мои ручки, я мурча глажу тебя по волосам, вечером я готовлю тебе ужин, а ты обнимаешь меня сзади. Перед сном читаешь мою любимую книгу вслух. Я опять рассматриваю твою руку, боже, она действитель больше моей на целую фалангу, как ты с такими лапами живёшь... Просыпаясь ночью, я укрываю тебя одеялом, целую в плечо, а ты полупроснувшись, притягиваешь меня к себе, зарываясь носом в мои волосы. Ты говорил что они пахнут любовью. Мы умеем быть ласковыми, но... 

Только вот это опасно. 

Какие бы мы не играли роли, мы остаёмся собой, так как не теряем главное- твои руки все ещё такие большие, я все такая же аферистка и главное, наши губы подходят друг другу.

В этом мире есть места которые отличаются от остальных мест. И почему так, никому не известно. Места где все обнуляется, где душа успокаивается, а все ниточки распутываются. 

Впервые я почувствовала себя так до пяти лет. Дедушка заворачивал меня в одеяло после бани и нёс на массивное крыльцо дома, где уже ждал кефир с сахаром и солёные крекеры. Мы вместе смотрели на звезды. Я все сравниваю со своей ладошкой. И все что я не могла визуально закрыть ей, вызывало у меня детский восторг. Так вот. Даже дедушкиной рукой было не перекрыть песочную россыпь звёзд. Они сыпались сквозь пальцы и я понимала как их много и как они далеко от меня. 

Позже я почувствовала себя так же в горах. Такие большие горы и такая маленькая я. Я смотрела на горы или с гор на бескрайнее море и понимала какие они величественные. Я чувствовала как маленький огонёк греет меня сквозь ребра. 

Недавно, я встретила человека, чью ладонь не перекрыть моей. Да с мои ростом это не редкость, ведь я перекрою разве что лапку котика, но именно его рука вызвала то же чувство. Этот человек открыл для меня ещё одно место где огонёк греет изнутри. Я прихожу туда и греюсь душой. И дело вовсе не в месте, дело в том что это его место. Я там счастлива. Оно сосчитает бурю эмоций и спокойствие буддийского монаха. 

Чем мы старше, тем важнее не растерять эти места и приобретать новые.

Просто твой маленький мирок рушится в один момент. И тут ты бессилен. Ты бегаешь и голыми руками пытаешься поймать все, что падает ломаясь и ломая все остальное. Но ты лишь получаешь ссадины.

В один из моментов паники, ты понимаешь, что вместе с этим мирком, ломаешься ты. Ты садишься посреди пожара, обрушивающихся стен и просто смотришь. Все падает, прямо тебе на голову. А ты сидишь. 

Все самое дорогое, начинает ломать само себя, задевая локтями тебя.

То чувство, когда все твои близкие собрались на мосту и по очереди приматывают к ногам камни и прыгают в ледяную воду Невы. 

А ты стоишь ничем помочь не можешь. 

И тут к краю подходит самый дорогой человек. Он смотря тебе в глаза ставит ноги в тазик с бетоном. Ты рыдая умоляешь, не делать этого. Ты падаешь на колени и заикаясь, кричишь на взрыв, что не переживешь. А он смотрит на тебя, ждёт пока застынет бетон, изображая, что вот-вот передумает. Он говорит, все хорошо, ты тянешься его обнять, а он раскрывает руки, будто отвечая взаимностью, и падает спиной с моста. 

И ты смотришь на него, срываешься к краю моста, а он уже упал в воду.

Кто-то скажет глупо, но ты срываешься за ним, в надежде либо вытащить его, либо утонуть с ним. Третьего мне не надо.

А что если метро, это на самом деле что-то иное. Садясь в вагон, мы зависаем на месте. Относительно земли мы летим. Но относительно нас летит земля. Что если вагоны в метрополитене зависают в пространстве, а земля крутится под ними. Мы летим пока земля вертится. 

Тогда это все объясняет. Только да становится понятно почему в метрополитене мыли иные и летают как сумасшедшие. Они просто тоже перестают испытывать гравитацию. Тогда понятно почему влюблённых притягивает в объятия друг друга. Тут действуют законы космоса: два крупных тела притягиваются. А влюбленность в юных сердцах настолько необъятна, что обязательно притянет вторую. Мы так часто встречаем не тех людей в метро, мы так часто видим старых знакомых. А значит в из сердце живёт та всепоглощающая звезда. Красный гигант обычно поглощает все вокруг, так и с людьми. 

Метро хронист много тайн.

Давай разгадаем пару?

Звездная пыль была рассыпана по его коже. Я мечтала взять фломастер и соединить самые крупные в созвездия. В городе плохо видно звезды, но мы все равно с тобой удирали от реальности к млечному пути. А ещё ты любил повторять "а в конце пути, не путю"- глупость, но если задуматься такой смысл заложен в этой короткой фразе.

Ты обещал не пустить.

Грустно.